Циничные теории

Циничные теории: как научные исследования активистов натворили всякого касательно расы, гендера и идентичности — и почему это вредит всем
Общая информация
Автор	Джеймс А. Линдси и Хелен Плакроуз
Тип	книга
Оригинальная версия
Название	англ. Cynical Theories: How Activist Scholarship Made Everything about Race, Gender, and Identity — and Why This Harms Everybody
Язык	английский
Издательство	Pitchstone Publishing
Год издания	2020
Страниц	352
ISBN	978-1634312028
Русская версия
Переводчик	Д. Виноградов

Циничные теории: как научные исследования активистов натворили всякого касательно расы, гендера и идентичности — и почему это вредит всем (англ. Cynical Theories: How Activist Scholarship Made Everything about Race, Gender, and Identity — and Why This Harms Everybody) — научно-популярная книга Джеймса А. Линдси и Хелен Плакроуз, опубликованная в августе 2020 года.

Книга была внесена в списки бестселлеров изданий Publishers Weekly USA Today и Calgary Herald. «Циничные теории» были названы лучшей книгой года по версии Financial Times в 2020 году и лучшей книгой по политическим и текущим событиям 2020 года по версии The Times. Русский перевод был опубликован в 2021 году издательством Individuum.

Краткое содержание

Основным содержанием книги является обсуждение идеологии движения за социальную справедливость или критической теории и рассказ об исторических обстоятельствах, которые превратили эту некогда идею в преобладающую идеологию современного Западного мира. Критическая теория является научным обоснованием борьбы меньшинств с системным угнетением, которое осуществляется по отношению к ним правящими социальными группами.

Книга противопоставляет академические подходы либерализма и постмодернизма, а также пытается объяснить, как прикладной постмодернизм (который фокусируется на том, что должно, а не на том, что есть) вытеснил другие подходы к активизму и науке. Авторы рассматривают несколько академических областей — постколониальную теорию, квир-теорию, критическую расовую теорию, интерсекциональность, феминизм чётвертой волны, гендерные исследования, исследования бодипозитивизма и эйблизм — и описывают, как в каждой области развивался подход «прикладного постмодернизма». Авторы проводят различие между либеральной концепцией социальной справедливости и идеологическим движением за социальную справедливость, которое, по их утверждению, овладело постмодернизмом.

Влияние марксизма

Несколько важных концепций движение за социальную справедливость почерпнуло из марксизма. Первой такой концепцией является активизм. Ещё Карл Маркс в своей работе 1845 года Тезисы о Фейербахе писал: «Философы лишь различным образом объясняли мир; но дело заключается в том, чтобы изменить его». Вторая важная концепция Маркса — представление о том, что движущей силой истории является постоянный конфликт за ресурсы между различными общественными силами. Третья концепция — созданная господствующим классом культура является средством подчинения угнетённых масс.

Франкфуртская школа, соединив идеи Маркса и Фрейда, пришла к выводу, что мировая пролетарская революция не произошла потому, что угнетение пролетариата является системным и присутствует во всех общественных институтах: семье, церкви, культуре, морали и т. д. В 1934 году Макс Хоркхаймер сформулировал тезисы, которые ныне в западных университетах называются критической теорией. Согласно этой теории, целью общественных наук является поиск недостатков общества по сравнению с идеальной конечной целью (коммунизмом) и организация деятельности по устранению этих недостатков (социальный активизм). Тактикой борьбы является постепенное и планомерное подчинение (путём внедрения своих сторонников) всех общественных институтов: школ, высших учебных заведений, государственных учреждений, средств массовой информации, учреждений культуры.

Влияние постмодернизма

После Второй мировой войны в общественную и научную жизнь Запада стали проникать идеи постмодерна. Постмодерн отвергает идею о том, что существует объективная реальность, а истина представляет собой совпадение с ней наших представлений о мире. Один из видных представителей постмодерна Мишель Фуко сформулировал идею о том, что реальности либо не существует, либо она непознаваема и неважна, а истина является продуктом общественной системы, которую формируют социальные слои, обладающие властью. Ключевым понятием постмодернизма является дискурс — некоторое общественно сформированное представление о том, что допустимо говорить о каком-либо событии или явлении. Постмодернизм породил ещё одну ключевую концепцию движения за социальную справедливость — тезис о принципиальной непостижимости истины.

В 1965 году в работе «Одномерный человек» Герберт Маркузe сформулировал тезис, что общество потребления настолько расчеловечило обывателя, что для социального активизма необходимо соединение либеральной интеллигенции в качестве руководителей и этнических меньшинств в качестве активной силы. Этот тезис в 1970-х годах повлиял на движение за права афроамериканцев и другие общественные движения. В другом известном произведении Маркузе «Репрессивная толерантность» проводится мысль, что настоящая толерантность состоит в агрессивном противостоянии любым идеям, которые не соответствуют представлениям об истинной свободе.

Ещё одна концепция движения за социальную справедливость, внесённая постмодернизмом — концепция деконструкции, предложенная философом Жаком Деррида. Деконструкция — это средство для анализа текстов, понятий и значений. С точки зрения этой концепции, формулирование понятий является осуществлением доминирования определённой общественной группы над другой общественной группой. Деконструкция — это анализ, который позволяет выяснить, в чьих интересах и над кем осуществляется это доминирование.

Таким образом, постмодернизм ввёл в общественное сознание представление о том, что истина принципиально непознаваема, а представления о реальности формируются в обществе с целью осуществления доминирования одной общественной группы над другой. Критическая теория унаследовала эту концепцию, внеся в неё важное уточнение: существует опыт, который не поддаётся деконструкции, — это опыт человека, подвергшегося угнетению или насилию. То есть реальный опыт отличается от иллюзорного, сконструированного только тем, что реальный опыт испытывает угнетённый, а иллюзорный — угнетатель. Таким образом, единственный критерий реальности — опыт человека, пережившего угнетение.

Интерсекциональность

Ключевой элемент современной идеологии социальной справедливости — интерсекциональность (то есть пересечение различных форм угнетения). Он был сформулирован в 1991 году чёрной феминисткой Кимберли Креншоу в работе «Исследуя границы», посвящённой критике борьбы за гражданские права. Согласно этой работе, ключевым элементом личности является осознание всех граней своего угнетения (например, чёрная трансгендерная лесбиянка-инвалид испытывает угнетение в четырёх аспектах своей жизни — по расовой и гендерной принадлежности, по сексуальной ориентации и по физическим возможностям). В работе предложена идея иерархии угнетения, согласно которой личность, которая испытывает наибольшее число аспектов угнетения, имеет наиболее близкое к реальности представление о мире и приоритет в высказывании своего мнения и управлении активистской деятельностью.

Резюме

По мнению Линдси и Плакроуз, основные тезисы идеологии движения за социальную справедливость:

• общество находится в постоянной борьбе за ресурсы между белыми мужчинами-угнетателями и маргинализированными группами;
• современный дискурс создан и поддерживается (осознанно или неосознанно) белыми гетеросексуальными мужчинами с целью угнетения маргинализированных групп;
• традиционные инструменты белого человека (научный метод, демократическое государство) являются инструментами угнетения и должны быть деконструированы;
• единственный доступный человеку объективный опыт — опыт угнетённого человека;
• единственное, что связывает людей — совместный опыт подвергшихся угнетению;
• наиболее полным представлением о реальности обладают наиболее угнетенные меньшинства;
• общество несправедливо и подлежит реформированию путём уничтожения институтов, поддерживающих угнетение. К этими институтам относятся семья, государство, культура;
• белые гетеросексуальные мужчины могут быть только союзниками, играющими подчинённую роль;
• если представитель угнетённой маргинальной группы не считает необходимым уничтожение институтов угнетения, он лишается идентичности и права принадлежности к своей группе;
• целью переустройства общества является равенство, многообразие и избегание травматического опыта (equity, diversity, inclusion).
• equity — равенство результатов, предоставление угнетённым группам дополнительных стартовых возможностей (позитивная дискриминация), исправление любого неравенства.
• diversity — достижение такого состава населения страны или сотрудников организации, в котором представлены все элементы реального опыта, то есть опыта угнетения.
• inclusion — недопустимости в стране или учреждении травматического опыта, напоминающего меньшинствам об угнетении.

Система, которую необходимо разрушить, носит название whiteness («белость», которая в отличие от Blackness, «Чёрности», пишется со строчной буквы). Это комплекс представлений о реальности, методов познания мира и общественных институтов, созданных белыми гетеросексуальными мужчинами, то есть современная технологическая либерально-демократическая западная цивилизация. Разрушению подлежат гетеросексуальная семья, наука, технологии, западная культура.

Общественная реакция

Вскоре после выпуска книга стала бестселлером по рейтингам The Wall Street Journal, USA Today и Publishers Weekly и бестселлером № 1 по философии на Amazon. Профессор Гарвардского университета, психолог и общественный интеллектуал Стивен Пинкер похвалил книгу, заявив, что она «обнажает удивительно мелкие интеллектуальные корни движений, которые, кажется, охватывают нашу культуру».

Докторант в области международных отношений Ноттингемского университета Сумантра Маитра в обзоре, опубликованном Центром академического обновления Джеймса Дж. Мартина, оспаривает некоторые исторические утверждения книги о феминизме, а также не соглашается с его политическими предложениями, заявляя, что «„Циничные теории“ предлагают отличное исследование проблемы в рамках академической науки, но в вопросах политики предлагают лишь смутные утопические пожелания». В обзоре также говорится: «За исключением нескольких недостатков, книга „Циничные теории“ является важной книгой для всех, кто хочет реформировать или сохранить классическую западную академическую науку».

Дуглас Мюррей написал в обзор «Циничных теорий» для The Times, что он «редко читал такое хорошее резюме того, как постмодернизм развивался с 1960-х годов». Мюррей заключает: «Тем не менее, когда я отложил книгу и включил новости, я не мог избавиться от мысли, что эта деконструкция деконструктивистов, возможно, произошла слишком поздно».

Колумнист Spiked Джоанна Уильямс пишет, что авторы оказали «огромную услугу читателям, объясняя, как выглядит мир с точки зрения сегодняшних активистов, погруженных в критическую теорию или постмодернизм», и что они «успешно показывают, как в течение шести десятилетий растущая популярность критической теории на гуманитарных и социальных факультетах университетов превратила постмодернизм из академического меньшинства во всеобъемлющую политическую структуру». Однако в обзоре, говорится, что «[хотя] „Циничные теории“ предлагают превосходный отчет о том, как постмодернистская наука трансформировалась в активизм за социальную справедливость, они менее убедительны в объяснении причин, почему это произошло». В обзоре говорится: «Чего в „Циничных теориях“ по большей части не хватает, так это более широкой политической контекстуализации активизма за социальную справедливость».

Райан Уайттекер в Manchester Review пишет: «Несмотря на свои недостатки, „Циничные теории“ — важная, интересная, доступная и широко цитируемая научно-популярная работа. Она избегает ловушек, обычных для текстов на тему „культурной войны“: намеренно избегает критики левых и правых теорий, и читатель, скорее всего, закроет книгу с чувством академичности и объективности по отношению к оппонентам».

Ник Фуризос из журнала OZY характеризует книгу «Циничные теории» как «первую попытку связать воедино нити тёмной сети интеллектуалов» и отмечает её «слепые пятна», которые заключаются в предположении, что движения за гражданские права, защиту ЛГБТ и феминизм достигли почти полной победы к 1980-м годам, при игнорировании важных проблем, характерных для более позднего времени.

Тим Смит-Лэйнг в «Дейли телеграф» говорит, что авторы «перескакивают от истории к истерии», а книга не соответствует «ценности рационального, основанного на доказательствах спора», который она пропагандирует.

Найджел Уорбертон, пишущий для The Spectator, восхищается ранними главами о постмодернизме и называет первую часть книги «правдоподобным и интересным рассказом о происхождении явлений, которые они описывают. Как и Роджер Скрутон в его книге „Дураки, мошенники и поджигатели“, они выполнили свою домашнюю работу, и их нельзя обвинить в поверхностном понимании мыслителей, с которыми они общаются, хотя они, вероятно, недооценивают серьёзность и глубину анализа власти Фуко», поэтому книга «становится агрессивно полемичной по отношению к конкретным проявлениям теории в таких областях, как постколониализм, квир-теория, критическая теория рас, гендерные исследования и исследования инвалидности. Здесь они гораздо менее милосердны по отношению к своим целям и мимоходом делают мелкие уколы — эта стратегия, вероятно, помешает любому, кто понял теорию, вылечиться, прочитав это».

Сэмюэл Ходли-Брилл, докторант философии в Центре послевузовского образования Городского университета Нью-Йорка, в опубликованном в Liberal Currents обзоре, посвящённом восьмой главе «Циничных теорий», предполагает, что многие цитаты из книги и перефразирование научных исследований, которые критикуют Плакроуз и Линдси, вводят в заблуждение. «Ни одна из процитированных работ Фрикер, Дотсон, Медины, Коуд, Вольфа, Миллса или Бейли не даёт нам оснований классифицировать их как радикальных скептиков в отношении возможности объективного знания или истины… Для тех из нас, кто внимательно читал литературу, рассмотрение Плакроуз и Линдси овеществлённого постмодернизма в академической философии больше похоже на зажигательный фанфик, чем на научный анализ». Ходли-Брилл заключает, что эта глава «страдает от тех же проблем, которые диагностируют Плакроуз и Линдси в исследованиях социальной справедливости, а именно от неуместного цинизма в сочетании с необоснованной уверенностью в таких циничных интерпретациях. Критический анализ выявляет смущающий факт: Плакроуз и Линдси лучше проявили себя как циничные теоретики, чем раскрыли любую из обсуждаемых ими теорий как циничную».

Саймон Дженкинс написал в The Times Literary Supplement, что через полчаса после начала работы он решил, что «с него достаточно этой книги. Хелен Плакроуз и Джеймс Линдсей казались одержимыми соломенным чучелом, фальшивым противником. Я чувствовал, что их оппоненты, несомненно, действовали из лучших побуждений и не верили в то, во что их обвиняли». Однако далее он добавляет: «Я продолжил чтение и теперь думаю иначе». В книге не предлагается «контрреволюционной стратегии» или «требования подавления теории», а лишь призывается к поддержке «разума, дебатов, терпимости, демократии и верховенства закона». Он написал, что эта книга проливает свет на «один из тех уклонов западной идеологии, который привёл к Салему и Веймару».