Идеология Организации украинских националистов

Идеология Организации украинских националистов — совокупность взглядов украинских националистов из подпольной организации ОУН. Как явствует из программных положений ОУН и заявлений её руководителей, её деятельность носила антипольский, антисоветский и антикоммунистический характер. Для идеологического обоснования своей деятельности ОУН использовала идеологию национализма Дмитрия Донцова, основные положения которой он изложил в работе «Национализм».

Основными средствами борьбы за достижение своих целей организация избрала террор и диверсии.

Возникнув как подпольная организация, ОУН вскоре стала сравнительно мощной силой: несмотря на репрессии властей, численность ОУН составляла от 10 до 30 тыс. В условиях, когда после присоединения Западной Украины к СССР все другие несоветские политические силы оказались разгромлены, именно ОУН сохранилась и продолжала подпольную борьбу значительной части западноукраинского населения за независимость.

Общие сведения

Согласно определению Института истории НАН Украины, ОУН представляла собой праворадикальное движение, ориентированное на создание национального государства с тоталитарным политическим режимом. Ряд исследователей относит эту организацию к фашистским, неотличимым от итальянской версии этого движения и даже более экстремистским.

Как отмечает современный украинский исследователь Г. В. Касьянов, в западной научной литературе для характеристики идеологии и политической практики ОУН конца 1920-х — 1930-х годов чаще всего используют понятие «интегральный национализм», ставя ОУН на начальном этапе её деятельности в один ряд с другими европейскими праворадикальными, тоталитаристскими движениями первой трети XX века. Сами идеологи ОУН именовали свою идеологию «организованным национализмом».

Говоря об интеллектуальных факторах, которые повлияли на формирование украинского «интегрального национализма», Иван Лысяк-Рудницкий утверждал, что в доктрине национализма ощущаются «отголоски» иррационалистических, волюнтаристских теорий и философии жизни, которые пользовались в то время популярностью в Западной Европе (Ф. Ницше, А. Бергсон, Ж. Сорель, Г. Лебон, О. Шпенглер и др.)

Формирование базовых идеологических принципов украинского националистического движения началось в начале 1920-х. Этому способствовало создание националистических журналов («Національна думка», «Державна нація», «Розбудова нації»), на страницах которых и вырабатывались основные идеологические постулаты движения. Пражский журнал «Розбудова нації» впоследствии стал главным теоретическим и информационным органом ОУН, вокруг которого сформировалась группа теоретиков и идеологов, сформулировавших основные положения политической программы будущей организации — Микола Сциборский, Дмитрий Андриевский, Юлиан Вассиян, В. Мартинец, Степан Ленкавский, С. Пеленский и др.

По определению Джона Армстронга, основные мировоззренческие принципы украинской версии «интегрального национализма», присущие и другим европейским националистическим движениям этого периода, заключаются в следующем:

1. вера в то, что нация является наивысшей ценностью, которой должны быть подчинены все остальные ценности;
2. апелляция к мистической идее единства всех личностей, составляющих нацию, обычно исходящей из предположения о том, что их объединяют биологические характеристики или необратимые последствия совместного исторического развития;
3. подчинение рационального, аналитического мышления «интуитивно правильным» эмоциям, иррациональность;
4. наличие харизматического лидера или элиты националистов-энтузиастов, которые считаются олицетворением «воли нации»;
5. культ действия, войны и насилия, которые считаются выражением высшей биологической жизнеспособности нации.

Как отмечает Г. В. Касьянов, первые программные документы ОУН представляли собой скорее декларации, чем детальную стратегическую программу. Процесс корректировки и радикализации идеологических принципов организации продолжался до конца 1930-х годов на фоне победы тоталитарных режимов и движений в Европе, постепенного ухудшения межэтнических отношений на Западной Украине, принудительной коллективизации сельского хозяйства, сворачивания кампании украинизации и катастрофических последствий массового голода 1932—1933 годов на территории Советской Украины. При этом эмигрантская часть деятелей ОУН всё более склонялась к идее корпоративизма, продвигавшейся Миколой Сциборским, тогда как молодёжь Краевой экзекутивы ОУН (КЭ ЗУЗ), действовавшая в условиях подполья, продолжала испытывать сильное эмоциональное влияние идей Дмитрия Донцова с его теорией «деятельного национализма» (укр. чинний націоналізм).

К началу Второй мировой войны идеология ОУН приобрела завершённый вид. Украинский радикальный национализм представлял собой тоталитарное, антидемократическое и антикоммунистическое революционное движение, в основу которого были положены культ действия, воинствующий идеализм и волюнтаризм, верховенство национального над общечеловеческим. Нация в концепции идеологов ОУН является самой органичной, самой естественной формой организации человечества. Интересы нации превыше интересов индивидуума.

Социально-политическая программа ОУН конца 1930-х включала элементы государственного синдикализма, этатизма, надклассовой солидарности и социальной справедливости. Политический элитаризм, вождизм сочетался с социальным эгалитаризмом. Особая роль отводилась крестьянству как основе украинской нации. Социально-экономические программные установки представляли собой смесь социалистических, социал-демократических и народнических идей, призванных поддержать направленность на надклассовое построение украинского государства и нации.

ОУН и другие политические течения

ОУН и «деятельный национализм» Дмитрия Донцова

Дмитрий Донцов, идеолог украинского национализма

Идейная близость донцовского национализма идеологическим установкам деятелей эмигрантского Главного Провода ОУН не привела к продуктивному политическому сотрудничеству, и даже наоборот, воинственная деструктивность тезисов Донцова вызывала с их стороны критику, хотя эта критика и не носила публичного характера. Различия между «деятельным национализмом» Донцова и «организованным национализмом» ОУН, представлявшими собой две украинские разновидности интегрального национализма, касались не принципиальных вопросов, а скорее приоритетов: для Донцова это были культ стихийной воли нации к жизни и власти, воспитание нового, сильного и волевого украинца, для ОУН — создание иерархической дисциплинированной организации, способной осуществить национальную революцию и установить национальную диктатуру. Несмотря на то, что Дмитрий Донцов заложил концептуальные основы украинского национализма, членом ОУН он никогда не был, и непосредственно идеологию ОУН разрабатывали другие люди. Ни Евгений Коновалец, ни его «наследники», Андрей Мельник и Степан Бандера, крупными идеологами не были и каких-либо значительнных идеологических работ после себя не оставили. Бандера свои основные работы написал уже после войны.

В начале 1920-х идеи Донцова, провозгласившего борьбу с Россией национальной идеей украинского народа и настаивавшего на «единстве с Европой, при любых обстоятельствах, любой ценой», не получили широкого отклика на Западной Украине и в кругах эмиграции. В глазах многих западных украинцев главными врагами были Польша и Румыния, а не Россия, и призыв к единству с Европой, политические лидеры которой санкционировали раздел Украины, был встречен скептически. Более того, многие украинские политические деятели, включая Евгения Коновальца и Евгения Петрушевича, искали помощи СССР в борьбе с Польшей. В конце 1920-х — начале 1930-х надежды на то, что Советская Украина станет этапом на пути к построению независимого украинского государства, растаяли, а массовый голод 1932—1933 годов привёл почти всех украинских националистов к убеждению, что худший враг Украины — коммунистическая Россия и что для борьбы с ней оправдан союз с любыми силами.

В ходе Второй мировой войны, когда ОУН под влиянием политических реалий была вынуждена пересмотреть базовые идейные и политические установки предвоенного периода и отойти от тоталитарной риторики, их расхождения с «деятельным национализмом» Донцова стали очевидными. III Чрезвычайный Большой Сбор ОУН(б) (август 1943 года) в своих программных установках проигнорировал замечания, высказывавшиеся Донцовым. Во второй половине 1940-х и в 1950-е годы Донцов неоднократно подвергал жёсткой критике как эти решения, так и труды подпольных публицистов ОУН(б), что привело к ответному осуждению Донцова со стороны Провода ОУН на украинских землях.

В дальнейшие годы руководство ОУН, не забывая формально выражать уважение и признательность Донцову, избегало ссылаться на его идеи, даже после того, как в 1968 году на IV Большом Сборе ОУН (б) программные положения 1943—1950-х, представлявшие собой отход от тоталитарных тенденций 1930-х, были подвергнуты коренному пересмотру и в программу организации вошли тезисы, сближавшие её с донцовским «деятельным национализмом» 1920-х.

ОУН, итальянский фашизм и немецкий национал-социализм

Один из наиболее спорных и противоречивых вопросов, касающихся идеологии и практики украинского радикального национализма, представленного ОУН, состоит в его отношении к итальянскому фашизму и немецкому национал-социализму. Уже в конце 1920-х — начале 1930-х годов политические противники и конкуренты ОУН в эмиграции и на Западной Украине характеризовали ОУН как фашистское движение.

Как отмечает Г. В. Касьянов, создатели и идеологи ОУН сами способствовали подобным аналогиям своим явным стремлением находить параллели между украинским национализмом и итальянским фашизмом, копированием и заимствованием элементов политических и социально-экономических программ итальянского фашизма. Так, представитель ОУН в Риме Евгений Онацкий писал в 1928 году, что «итальянский фашизм имеет то общее с украинским национализмом, что это тоже прежде всего ярко выраженный национализм. /…/ Очевидно, молодой украинский национализм кое-что перенял уже от итальянского фашизма, и это прежде всего признание необходимости железной иерархической организации и подчинение всех частных, партийных и классовых интересов интересам Родины». При этом Онацкий подчёркивал базовое различие между итальянским фашизмом и украинским национализмом: первый был идеологией и движением государственной нации, второй — нации без государства: «Фашизм есть национализм нации государственной, враждебной любым ирредентам, готовой всех и вся принести в жертву культу своего уже созданного государства. Украинский национализм есть, наоборот, национализм нации негосударственной, который только и живёт ирредентизмом и готов принести всех и вся в жертву для разрушения культа тех государств, которые не дают ему жить». Украинский интегральный национализм, таким образом, мог превратиться в форму фашизма лишь в случае завоевания государственной независимости.

Приход фашистов к власти в Италии в 1922 году был положительно воспринят как Дмитрием Донцовым, так и многими другими украинскими националистами, поскольку, по их мнению, фашисты, отвергавшие как либеральный капитализм, так и марксистский социализм, предложили некий «третий путь» развития общества. Деятели ОУН периодически предпринимали попытки наладить политическое взаимодействие с правительством Муссолини (в частности, планировалось предложить Муссолини выступить инициатором передачи Италии мандата Лиги Наций на Восточную Галицию), контактировали с деятелями фашистской партии. В Риме сложилась многочисленная украинская община, которую возглавлял Евгений Онацкий, личный секретарь Евгения Коновальца, а позднее — Андрея Мельника. Онацкий играл весьма важную роль в организации контактов между Евгением Коновальцем и итальянскими фашистами. Он состоял в добрых отношениях с самим дуче и его секретарём, графом Инсабато, статьи Онацкого по украинским вопросам размещались в фашистском печатном органе «Anti-Europa». Онацкий также поддерживал связи с Ватиканом как доверенное лицо Андрея Шептицкого.

Уже в первых программных документах ОУН (постановлениях Сбора ОУН 1929 года) содержались элементы, которые роднили политический образ будущего государства с фашистским вариантом корпоративной системы — прежде всего, речь идёт о создании иерархической системы представительства социальных и профессиональных групп под тотальным патронажем и контролем государства для обеспечения единства нации.

Микола Сциборский позаимствовал у итальянского фашизма для своей концепции организации государственной жизни в рамках «нациократии» элементы так называемого «корпоративизма» (работа «Нациократия» была опубликована в 1935 году). При этом Сциборский критиковал фашистов за то, что они рассматривали диктатуру как постоянный, а не временный принцип организации государства. В качестве альтернативы перманентной фашистской диктатуре Сциборский предлагал «нациократию» как особую украинскую модель тоталитаризма, призванную заменить национальную диктатуру после выполнения её задач.

В окончательном для 1930-х виде идеология ОУН была сформулирована в политической программе, принятой II Большим сбором (август 1939 года). В ней декларировалось, что «устройство Украинского государства будет основываться на принципах нациократии», под которой понимали «власть нации в государстве, опирающуюся на организованное и солидарное сотрудничество всех социальных слоев, объединённых — в соответствии с их общественными функциями — в представительных органах государственного управления». В программе заявлялось: «Экономическое устройство Украинского государства — как отрицание капитализма и марксизма — положит в свою основу солидарное сотрудничество всех социально-производительных слоев, которое будет урегулировано государством в общих интересах нации».

Осенью 1939 года Сциборский по поручению Андрея Мельника подготовил проект «Основных законов (конституции) Украинского Государства», в ст. 1 которого провозглашалось: «Украина есть суверенное, авторитарное, тоталитарное, профессионально-сословное государство, носящее название Украинское Государство». Вся полнота власти должна была принадлежать Украинской Нации и осуществляться «через Главу Государства — Вождя Нации, олицетворяющего её суверенитет и единство». Проектом запрещалось «существование политических партий, групп, организаций и идеологических свободных объединений» и устанавливалось: «Единственной идеологией, воспитывающей граждан Украинского Государства, является идеология Украинского Национализма, а единственной формой политической организации общества является Организация Украинских Националистов». Согласно проекту, лица еврейской национальности лишались гражданских прав. Эта концепция тоталитарного государства вполне соответствовала моделям, утвердившимся к тому времени в Италии и Германии.

По сведениям советской разведки, в начале 1930-х годов Евгений Коновалец дважды лично встречался с Гитлером, который, в частности, предложил направить группу украинских националистов на обучение в нацистскую партийную школу в Лейпциге. По сведениям польской офензивы, первая такая встреча имела место ещё до прихода национал-социалистов к власти — в сентябре 1932 года. После встречи с Гитлером Коновалец в своей статье «Гитлер и украинское дело», напечатанной в газете УВО «На сторожi», призвал украинских националистов «стать густым казацким строем на стороне Гитлера, который создаст ворота на Восток».

После прихода НСДАП к власти Дмитрий Донцов опубликовал биографии Гитлера и Муссолини. В своей статье «Фашисты ли мы?» он писал: «Политический и морально-психологический дух, которым дышат украинские националисты, бесспорно, является фашизмом». Степан Бандера в 1940 году заявлял: «Эти новые националистические движения носят разное название в разных странах: в Италии — фашизм, в Германии — гитлеризм, у нас — украинский национализм». И, наконец, двумя годами раньше один из руководителей ОУН Я. Оршан в брошюре «Время национализма» утверждал: «Украинский национализм оперирует термином „национализм“ в том понимании, как национализм немецкий и итальянский терминами „национал-социализм“ и „фашизм“. Национализмы: фашизм, национал-социализм, украинский национализм — это разные национальные проявления одного духа». В то же время Я. Оршан довольно скептически оценивал немецкую расовую теорию.

Руководство НСДАП также проявило живой интерес к украинским националистам. Внешнеполитический отдел НСДАП во главе с А. Розенбергом собирал досье не только на лидеров националистических организаций, но и на их непосредственных руководителей из абвера. Как следует из документов этого отдела, в апреле 1933 года Коновалец и Ярый посетили редакцию газеты «Фёлькишер беобахтер» (главным редактором которой также был Розенберг). Коновалец рассказал о подрывной антисоветской деятельности своей организации и попросил о поддержке деятельности ОУН со стороны внешнеполитического ведомства НСДАП. Коновалец в ходе общения с деятелями НСДАП попытался дискредитировать своих возможных конкурентов из числа украинской эмиграции — в частности, гетмана Скоропадского и его сторонников.

ОУН сотрудничала с руководством НСДАП и Третьего рейха в разведывательно-подрывной работе против Польши и СССР вплоть до начала Второй мировой войны, а после нападения Германии на СССР в течение определённого времени сотрудничала с немецкой оккупационной властью на украинских землях.

Часть идеологов ОУН, восхваляя итальянский фашизм и его корпоративную экономику, довольно скептически относились к национал-социализму. Так, Евгений Онацкий в своих статьях критиковал идеологов национал-социализма за пренебрежение своей историей (сжигание книг) и введение расовых и стерилизационных законов, за чрезмерный расчёт на силу и пренебрежение к интересам других народов на международной арене, за отвержение христианской религии и создание своей собственной, новой. Помимо прочего, он подвергал критике немецкий расизм за сведение всего к расе, биологическому началу, что, по мнению Онацкого, было проявлением материализма, против которого ОУН решительно выступала. Онацкий осуждал саму гитлеровскую идею «„избранных“ народов».

Не симпатизировал нацизму и лидер ОУН Евгений Коновалец. Ещё до прихода Гитлера к власти глава ОУН в письме Дмитрию Андриевскому, обсуждая одну из работ последнего, рекомендовал ему «не слишком увлекаться гитлеризмом». Коновалец при этом подчёркивал, что, по его мнению, украинских националистов нельзя отождествлять с фашистами: «нас нельзя назвать ни фашистами, ни национал-социалистами, ни приравнивать ни к ирландцам, ни к индусам, поскольку мы украинские националисты». Несколько лет спустя ему вторил виднейший идеолог ОУН Микола Сциборский, который в своей «Нациократии» писал, что «будущее Украинское Государство не будет ни фашистским, ни национал-социалистическим, ни „примодериверовским“».

На ІІІ Чрезвычайном Съезде ОУН-Б (1943) произошла либерализация идеологии ОУН, были провозглашены демократические права, поэтому говорить о фашистском характере ОУН после этого не приходится. Украинский национализм, в отличие от большинства фашистских и профашистских движений межвоенной Европы, действовал не в своём национальном государстве, а на землях, насильно захваченных другим государством.

ОУН и другие тоталитарные движения Восточной Европы 1920-х — 1930-х

Ряд авторов, относящих ОУН к тоталитарным движениям, проводит аналогию между ОУН и аналогичными движениями Восточной Европы межвоенного периода. Так, Иван Лысяк-Рудницкий в своей статье «Национализм» писал: «Ближайших родственников украинского национализма следует искать не столько в немецком нацизме или итальянском фашизме — продуктах индустриальных и урбанизированных сообществ, сколько среди партий этого типа у аграрных, отсталых в экономическом отношении народов Восточной Европы: хорватских усташей, румынской Железной гвардии, словацких глинковцев, польского ONR (Obóz Narodowo-Radykalny) и т. п.».

Движение усташей, в частности, прошло все стадии развития, от создания небольшой радикальной группы к осуществлению национальной диктатуры и краху в финале. И движение усташей, и ОУН возникли почти одновременно, в 1934 году совершили свои наиболее резонансные террористические акты, обе пошли на сотрудничество с государствами «Оси» и в 1941 году провозгласили государственную независимость в условиях немецкой оккупации. Признав режим усташей, просуществовавший 4 года и превратившийся в «полноценный» фашизм, Гитлер, однако, подверг репрессиям бандеровскую ОУН и созданное ею правительство Ярослава Стецько. Тем самым руководство Третьего рейха «уберегло» украинский национализм от такой же коллаборационистской участи.

Отношение ОУН к коммунистической идеологии

Украинские националисты рассматривали коммунистов (как, впрочем и другие левые политические силы) как антиобщественные движения. Для идеологов ОУН лозунг «абсолютной равности» был «абсолютным злом», поскольку не принимал во внимание «качественную» разность людей. Сталинизм же представал для них «остатком неактуальной уже коммунистической догмы, полностью подчинённой тактике вынужденных компромиссов». Тот факт, что советская политическая система при Сталине обернулась не диктатурой пролетариата, а диктатурой партии, рассматривался ими как «логичный результат примитивной программы коммунизма». Коммунистическая идеология в работах идеологов ОУН представала «эманацией московского духа и московской психологичной стихии со всеми приметами их негативности, примитивности и самоотрицанием», а СССР — «проявлением обновлённой московской великодержавности»: прикрываясь лозунгами интернационализма, СССР на деле проводит империалистическую политику по отношению к подчинённым народам.

Осуждая в целом коммунизм и как идеологию, и как практику, ОУН при этом одобряла некоторые практические шаги советского руководства: например, «стремление коммунизма к ликвидации нетрудовых паразитических слоев» само по себе не вызывало возражений, однако, по мнению идеологов ОУН, в Советском Союзе разделение на «трудовые» и «нетрудовые» слои потеряло исконный смысл и к «нетрудовым» относили попросту политических противников сталинской коммунистической верхушки. Сам сталинский строй один из главных идеологов украинского национализма Микола Сциборский определял как «государственный капитализм».

Украинский национализм и расовые теории

Советская публицистика и историография обвиняла ОУН и украинское национальное движение в целом («украинский буржуазный национализм») в расизме. Большинство украинских исследователей, однако, отвергают эти обвинения.

Попытки доказать биологическое, антропологическое отличие украинцев от своих соседей — поляков, евреев и русских — предпринимались украинскими исследователями уже давно. Ещё крупнейший украинский историк XIX в. В. Антонович в своей статье «Три национальных народных типа» на основании данных физической антропологии доказывал, что украинцы представляют собой отдельный народ, отличающийся как от русских, так и от поляков. Идеи Антоновича впоследствии были развиты другими украинскими учеными. Российский антрополог украинского происхождения Фёдор Волков (Вовк) первым среди украинских ученых выдвинул идею о том, что украинцы однородны в расовом отношении и принадлежат к динарской расе. При этом, хотя Волков и считал украинцев антропологически более близкими южным и западным славянам (за исключением поляков), он не противопоставлял украинцев русским.

Ни Антонович, ни Волков не делали каких-либо прямых политических выводов из факта антропологических различий между украинцами с одной стороны и русскими и поляками — с другой. В отличие от них западноукраинские исследователи, восприняв антропологические идеи восточноукраинских учёных, придали им практическое, прикладное значение, прямо противопоставляя украинцев и русских.

Среди учёных, заложивших основы западноукраинского расизма, был географ Степан Рудницкий. Сам он к ОУН никогда не принадлежал, однако некоторые его идеи, изложенные в работе «К основам украинского национализма» («До основ українського націоналізму», 1923), были взяты на вооружение украинскими националистами и позднее изучались на образовательных курсах оуновской молодежью — «юнацтвом». Украинский географ полагал, что нация (самостоятельный народ) представляет собой подвид вида («породы») «человек (homo sapiens)». Сущность нации зависит от окружающей природы и «расовости» человеческого материала. Рудницкий относил украинцев к динарской расе и рассматривал украинцев как расово однородную общность.

По мнению Рудницкого, благополучие и сила народов в первую очередь зависят от биологических, а не экономических факторов, поэтому Украине требуется «национальная биологическая политика». Придерживаясь положений евгеники, Рудницкий был убеждён, что размножаться должны лишь здоровые особи, а «больные и расово менее ценные („меньшевартi“)» размножаться не должны. Украинскому географу представлялись нежелательными брачные связи украинцев с «менее ценными» в расовом плане соседними народами. Расово благоприятными для украинцев представлялись браки с англосаксами, скандинавами, немцами; расово неблагоприятными — с русскими, поляками, румынами, «туркотатарами», евреями. Одновременно предполагалось принудительно стерилизовать людей, больных эпилепсией, душевными болезнями, алкоголизмом, дегенеративной неврастенией и истерией, тяжёлыми формами туберкулёза, сифилисом и т. д. Брачные союзы должны были допускаться лишь для здоровых особей.

Расовое смешение, по Рудницкому, допускается, если оно представляет собой исключение, а не правило, и не ведёт к усилению чуждых влияний на Украину. Рудницкий полагал, что в случае современной ему Украины эти условия не соблюдались. Главным виновником расового смешения украинцев ему представлялась интеллигенция, а украинский народ объявлялся хранителем украинской «расовости» (в Третьем Рейхе интеллигенция также объявлялась рассадником расового смешения, а сельское население — хранителем расовых традиций). Ни русские, ни поляки, ни евреи — те народы, с которыми наиболее часто происходило «смешение», — по своей красоте и плодородности не могут сравниться с украинской расой. Кроме того, смешение с евреями небезопасно в плане здоровья. По мнению Рудницкого, антисемитизм, «безусловно, несовместим с основами как теоретического, так и практического национализма, но все этнологи и расовые теоретики, безусловно, утверждают, что смешение с евреями одинаково плохо как для них, так и для арийских народов». Утверждая равноценность еврейского народа и арийских народов, в том числе украинцев, Рудницкий, однако, полагал, что евреи обладают рядом качеств, которые хороши для еврейского народа, но совершенно не подходят для украинского. Рудницкий утверждал, что, каждая раса обладает определённым набором абстрактных духовных, свойственных только ей черт, наследуемых биологически, и, следовательно, их смешение нежелательно. Такого рода расизм был достаточно характерен для этого исторического периода.

В более ранней работе Рудницкий объяснил своё отношение к русским. Москали, считал Рудницкий, представляют собой расовое смешение славян и финнов. В Украине же, по его убеждению, в отличие от Европы преобладает расовая однородность населения. По его мнению, «украинский народ — отдельный антропологический тип, чисто славянский по своему происхождению, очень своеобразный своею духовностью и чистотой от всяких расовых примесей». Согласно Рудницкому, русская культура враждебна украинской: «украинская громада — это свободолюбивое народоправное общество, … москали — вечные невольники и деспоты». Именно поэтому он призывал украинцев «раз и навсегда освободиться от польских и московских культурных влияний»: Украина должна строить культуру, опираясь на собственную народную культуру и европейские образцы, поскольку «московская культура приносит с собой половую необузданность и упадок семейной жизни».

Обвинения русских в половой распущенности, а также обвинения в преднамеренном заражении советскими солдатами украинок венерическими болезнями будут в дальнейшем периодически встречаться в различных документах ОУН и УПА, представляя собой один из распространённых западноукраинских антирусских стереотипов.

Несмотря на то, что Рудницкий никогда не состоял в ОУН, его идеи в том или ином виде были взяты на вооружение украинскими националистами. Так, в документах ІІ съезда ОУН 1939 года можно найти пункт, посвящённый евгенике. Идея недопустимости чрезмерного смешения с расово неукраинскими народами была развита в работе Дмитрия Мирона «Идея и действие Украины».

Одним из крупнейших украинских расологов был Ростислав Ендик. Он был профессиональным антропологом и в своих исследованиях исходил из представления, что современное население Европы является результатом смешения четырёх разных расовых элементов.

В отличие от Степана Рудницкого, Ендик был членом ОУН, во время Великой Отечественной войны входил в мельниковскую походную группу, а после войны в эмиграции активно сотрудничал с мельниковскими журналами. Участвуя в националистическом движении, Ендик использовал антропологию и биологию для утверждения националистических идей.

В своём делении европейских рас Ендик следовал за ведущим немецким расологом Хансом Гюнтером, который разделил европейское население на пять расовых типов: нордический, средиземноморский (западный), восточный (альпийский), динарский, остбалтский, к которым он позже добавил ещё Вестфалийский тип (Фалик). При этом, по его мнению, для Украины характерно население динарского и, отчасти, на юге — средиземноморского типа. Ендик полагал, что территория Украины отмечена влиянием 5 расовых типов: нордического, средиземноморского, палеоазиатского, лапоноидного, арменоидного. Палеоазиатский тип украинский исследователь в своей работе не рассматривал, поскольку он, по его мнению, входил теперь почти исключительно в состав русского народа.

Уже после войны, продемонстрировавшей всю пагубность расовой теории, Ендик продолжал утверждать, что антропологическая разница между украинцами и русскими важна с точки зрения расовой гигиены, а «евреи являются в Европе чужерасовой группой». Евреи, с точки зрения Ендика, несовместимы с «модерным» национализмом: смешиваясь с нацией, они уменьшают её потомство, а родившиеся в смешанных браках дети представляют собой потомство «с размытой душой, рассадниками братской ненависти и интернационализма». Ендик порицал гитлеровские методы решения «еврейского вопроса», что совершенно не мешало ему оставаться расистом-антисемитом.

Национализм как религия

Идеологи ОУН в своих работах предполагали необходимость отделения церкви от государства, однако это отделение не мыслилось полным: «Национализм не имеет своей отдельной теологии, но имеет свою мораль». И далее: «Национализм признаёт свободу совести до тех пор, пока она не идёт вразрез с добром и моралью Украинской Нации». Пропаганда атеизма и антинациональных учений запрещалась. В отличие от последующих решений съезда бандеровцев, программа римского съезда не содержала конкретных выпадов против «московства» в области церковной политики, «украинскими церквями» провозглашались и православная, и греко-католическая (среди национальных церквей не было католической).

Тоталитарная направленность идеологии ОУН проявилась также в попытках превращения украинского национализма в своеобразную политическую религию. Образцом квазирелигиозной риторики ОУН стали «Десять заповедей украинского националиста», составленные в 1929 году Степаном Ленкавским. Вступление к Декалогу написал Иван Габрусевич. Дополнением «Декалога» стали написанные через несколько лет «12 примет характера украинского националиста» и «44 правила жизни украинского националиста». Подобные этические кодексы были призваны воспитывать у членов ОУН чувство причастности к сообществу избранников и веру в её мессианскую роль.

Десять заповедей (Декалог) украинского националиста

Я — дух извечной стихии, уберёгший Тебя от татарского потоптания и поставивший на грани двух миров созидать новую жизнь:

1. Обретёшь Украинскую Державу или погибнешь в борьбе за Неё.
2. Не позволишь никому пятнать славу и честь Твоей Нации.
3. Помни про великие дни наших Освободительных борений.
4. Гордись тем, что Ты — наследник борьбы за славу Владимирского Тризуба.
5. Отомстишь за смерть Великих Рыцарей.
6. О деле не говори с тем, с кем можно, а с кем нужно.
7. Без колебаний совершишь самое опасное деяние (изначально «самое большое преступление»), если того потребует добро дела.
8. Ненавистью и безоглядной борьбой (изначально «и обманом») будешь принимать врагов Твоей Нации.
9. Ни просьбы, ни угрозы, ни пытки, ни смерть не принудят тебя выдать тайну.
10. Будешь бороться ради возрастания силы, славы, богатства и пространства Украинской Державы. (В первоначальной редакции присутствовало дополнение «даже путём порабощения чужаков»).

Оригинальный текст (укр.)

Я дух одвічної стихії, що зберіг Тебе від татарської потопи й поставив на грані двох світів творити нове життя:

1. Здобудеш Українську Державу або загинеш у боротьбі за Неї.
2. Не дозволиш нікому плямити славу та честь Твоєї Нації.
3. Пам'ятай про великі дні наших Визвольних змагань.
4. Будь гордий з того, що Ти є спадкоємцем боротьби за славу Володимирового Тризуба.
5. Пімсти смерть Великих Лицарів.
6. Про справу не говори з тим, з ким можна, а з ким треба.
7. Не завагаєшся виконати найнебезпечнішого чину, якщо цього вимагатиме добро справи.
8. Ненавистю і безоглядною боротьбою прийматимеш ворогів Твоєї Нації.
9. Ні просьби, ні грозьби, ні тортури, ані смерть не приневолять тебе виявити тайни.
10. Змагатимеш до посилення сили, слави, багатства і простору Української Держави.

(У початковій редакції було присутнє доповнення «навіть шляхом поневолення чужинців».)

Проблема этнографической территории и геополитические концепции украинских националистов

Представление, что границы независимой Украины должны базироваться на этнографическом принципе, имеют давнюю предысторию. На рубеже XIX и XX вв. сразу два украинских политических деятеля — Юлиан Бачинский и Николай Михновский — выдвинули тезис о необходимости создания Соборного независимого украинского государства «от Карпат до Кавказа». Такой видный деятель украинского национального движения, как Михаил Грушевский, хотя и не выдвигал лозунг независимой Украины, но также считал, что она должна представлять автономное федеративное образование в союзе с Россией (а в перспективе — в рамках мировой федерации) в этнографических границах.

Первая мировая война, в результате которой в Европе возникли новые национальные государства, вывела на первый план проблему национальных границ, особенно после появления знаменитых «14 пунктов», сформулированных Вудро Вильсоном. Украинская Центральная рада, провозглашённая после Февральской революции и взявшая на себя функции высшего законодательного органа на Украине, объявила о суверенитете над девятью этнически украинскими губерниями бывшей Российской империи — Киевской, Волынской, Подольской, Полтавской, Черниговской, Харьковской, Екатеринославской, Херсонской и Таврической (без Крыма), заявив о намерении в будущем рассмотреть также вопрос о части территории Курской, Воронежской и Холмской губерний. За пределами украинских территориальных притязаний остались Берестейщина, Кубань, Ставрополье и Крым. Впоследствии украинские националисты поставят это в вину украинской политической элите времён «Украинской национальной революции» и Центральной рады.

Основную роль в определении украинских этнографических границ играли украинские географы. К середине 1920-х гг. среди ученых-географов как Западной Украины, так и УССР утвердилось убеждение, что «этнографическая территория украинского народа — это территория, … на которой украинцы составляют среди сельского населения большинство абсолютное (более 50 %) либо относительное (менее 50 % всего населения, но больше любой иной народности)». В СССР это определение было закреплено законодательно: «Декретом ВУЦИК и СНК УССР о мерах обеспечения равноправия языков на Украине» от 1 августа 1923 года устанавливалось, что нация «составляет большинство для данной территории, данной административно-территориальной единицы в том случае, если она превышает по своей численности половину всего населения», а «в тех местностях, где ни одна из национальностей не составляет абсолютного большинства, органы власти пользуются преимущественно языком относительного большинства населения данной местности». Западноукраинские исследователи также понимали под украинской «этнографической территорией» территорию, на которой украинцы численно составляли абсолютное или относительное большинство.

Одним из ведущих украинских учёных-географов, исследовавших проблему этнографических границ Украины, был Владимир Кубийович, который в 1937 году издал самый подробный на то время «Атлас Украины и смежных земель». В атласе были представлены 66 различных карт и диаграмм, начиная от физической карты и заканчивая картами распространения домашних животных, — в том числе здесь имелась карта этнографических границ Украины.

В 1938 году Кубийович продолжил свою работу, выпустив первый том «Географии украинских и смежных земель» (второй том готовился, но из-за начавшейся войны так и не вышел в печать). «География» представляла собой расширенный вариант «Атласа», где наряду с картами имелись обширные статьи, раскрывающие содержание карт, а также содержащие различные сведения об истории Украины, диалектах украинского языка, флоре и фауне Украины, антропологических типах жителей Украины. Работы Кубийовича стали самым подробным описанием украинских земель, сделанным перед Второй мировой войной.

Этнографические границы Украины по Кубийовичу выходили далеко за пределы современной территории Украины. На востоке Кубийович доводил границы Украины до Кавказа, называя западную часть Северного Кавказа «сугубо украинской территорией», восточную границу которой, однако, из-за совместной колонизации с русскими трудно чётко определить. На Кавказе Украина, согласно Кубийовичу, охватывала всю территорию Кубани и простиралась вплоть до Гагр. На северо-востоке границы украинской этнографической территории не совпадали с границей УССР, охватывая также часть земель Курской и южные районы Воронежской области РСФСР. На западе граница украинской этнографической территории с румынско-молдавской территорией, проведённая Кубийовичем, в целом совпадает с современной границей Украины и включает в себя часть Приднестровья, южного Заднестровья (западной части современной Одесской области), Северной Молдавии и Румынии вплоть до Сучавы. Границу расселения украинцев в Словакии этнограф определял достаточно сдержанно, не включая в состав украинских этнографических территорий земли между Прешевом и Попрадом (эти земли некоторые украинские деятели также относили к украинским этнографическим территориям). В Польше, согласно Кубийовичу, украинские территории занимали узкую полосу на востоке страны — в целом, украинско-польскую границу он проводил по реке Сан. При этом, из-за значительных переселений народов земли к западу от Буга — Холмщину и Подляшье — Кубийович относил к землям «смешанной», а не сплошной («суцільної») украинской национальной территории. На севере границу между украинскими и белорусскими территориями он проводил южнее Припяти. На западе БССР к украинским территориям Кубийович относил большую часть Брестской области.

Другим украинским географом, занимавшимся вопросом этнографических границ Украины, был Степан Рудницкий. Его первые работы по географии Украины относятся к периоду Первой мировой войны. Ещё в 1914 году им были написаны «Краткая география Украины», а также «Украина. Земля и народ» (на немецком, а позднее на английском языках). В определении границ Украины он был ещё более амбициозен, чем Кубийович. В работе «Обзор национальной территории Украины» (1923), посвящённой этнографическим границам Украины, Рудницкий включал в украинскую этнографическую территорию Восточную Галицию и Буковину, Берестейщину и Полесье, а также земли на востоке до Дона. К числу украинских земель он относил не только Кубань и Новороссию, но также Ставрополье, Теречный район, большую часть Астраханского края. В состав этнографической Украины Рудницкого входили даже «Украинский Кавказ (Дагестан и часть Баку)». В основу своей концепции Рудницкий положил этнолингвистический принцип: эти земли считаются украинскими, поскольку на них селились украинские поселенцы, говорившие на украинском языке. Однако в тех случаях, когда лингвистические данные противоречили его концепции, Рудницкий использовал антропологические аргументы. Так, в пользу того, что говорившие по-русски донские казаки на самом деле являются украинцами, по его мнению, свидетельствовало то, что они были по «антропологическому типу украинцы». Согласно Рудницкому, украинцы также составляли большинство населения на Алтае и Тянь-Шане, в Челябинском, Курганском, Бийском уездах, бывших Семипалатинской и Семиреченской, Акмолинской губерниях. Тем не менее, украинский учёный не делал из этого никаких выводов о возможном создании украинского государства (государств) на этих землях. В оценки границ Украины на западе он следовал за Кубийовичем. Рудницкий отрицал, что Восточная Галиция является этнически смешанным (украинско-польским) регионом, и подчёркивал, что эта сугубо украинская территория. Впоследствии во время войны на переговорах с поляками ОУН-Б также отрицала двухэтнический, смешанный характер земель Восточной Галиции.

В понимании того, кто такие украинцы, Степан Рудницкий расходился с украинскими националистами. Для него украинцы — «все те люди, которые живут на Украине». Он понимал Украину скорее политически, нежели этнически. Однако, работы Рудницкого активно читались украинскими националистами.

Границы Соборного независимого украинского государства, за создание которого в период Второй мировой войны боролась ОУН-Б, а впоследствии УПА, полностью соответствуют тем границам Украины, которые в своих работах определили Степан Рудницкий и Владимир Кубийович. Украинские националисты стремились распространить свою деятельность на все украинские территории, включая Крым и Кубань. Идея Соборной Украины «від Сяну аж по Кавказ» («От Сана вплоть до Кавказа») проникла не только в официальные документы ОУН, но и в песни, начиная с гимна ОУН «Зродились ми великої години» («Родились мы в великий час») и заканчивая песнями УПА.

В этих песнях нашла отражение программа-минимум украинского национализма: в них присутствует Украина «по Кавказ», Кубань, однако нет какого-либо упоминания Каспийского моря и Астраханского края. Идеи построения Украины вплоть до Каспия на уровне «массовой культуры» УПА развития не получили.

Стремление украинских националистов воссоздать Украину в пределах её «этнографических территорий» мало чем отличалось от аналогичных попыток создать «великие» национальные государства на Балканах, от планов Болгарии или хорватских националистов. При этом, в отличие от многих других межвоенных национальных движений, украинские националисты практически не использовали для обоснования своих территориальных притязаний идеи исторического права. Как отмечают некоторые исследователи, для национальных движений безгосударственных наций было характерно подчёркивание роли культурной традиции, а для национальных движений, имевших за собой долгую государственную политическую традицию, — вынесение на первый план истории и государственной традиции.

ОУН после раскола

ОУН (м)

Ещё в 1941 г. ведущим идеологом ОУН Николаем Сциборским была составлена Конституция Украины, излагавшая видение будущего украинского государства украинскими националистами.

Тип будущего украинского государства, по проекту Конституции, определялся следующим образом: «Украина является суверенным, авторитарным, тоталитарным, профессионально-сословным („професійно-становим“) государством, носящим название Украинское государство». Основой же устройства нового украинского государства должна стать «нациократия» — «власть Нации в государстве, опирающаяся на организованное и солидарное сотрудничество всех общественнополезных слоев, объединённых в соответствии с их общественными и профессиональными производственными функциями в представительных органах государственного управления». Согласно Конституции, все «общественные слои нации объединяются в соответствии с родом труда, профессий и хозяйственных функций в профессионально-сословные организации». Только граждане, поражённые в правах, не могли состоять в тех или иных профессионально-корпоративных организациях. Сомнений относительно будущего государственного устройства Украины в начале 1940-х гг. у украинских националистов не было — обе фракции ОУН, бандеровцы и мельниковцы, выступали за нациократию. Конституция Сциборского не обозначала конкретные границы будущего украинского государства, — они должны были быть установлены отдельным законом. Конституция не провозглашала разделение церкви и государства, но церковь признавалась «великой ценностью, способствующей развитию духовно-моральных сил», более того, «украинское государство стоит на положении защиты церкви и взаимного сотрудничества». Официальными церквями провозглашались Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ) с патриархатом в Киеве и Украинская Греко-католическая церковь (УГКЦ). При этом «вождь» утверждал в должности высших иерархов «Украинской церкви».

Главой Украины становился Глава Государства — «Вождь Нации», который избирался на пожизненный срок. При этом «вождь» отвечал только перед «Богом, Нацией и собственной совестью». Несмотря на то, что Конституцией предусматривалось правительство, оно было ответственно не перед парламентом, а перед «вождем», при этом «вождь» имел право увольнять отдельных министров и сам являлся главой правительства. Не меньшие полномочия он имел в отношении парламента и мог по своему желанию распускать Державный Сойм.

Законодательным органом провозглашался государственный Сойм («Державный Сойм»). Кандидаты в него должны выдвигаться специальными выборщиками от профессиональных и культурных организаций (число кандидатов от округа «могло», но не было обязано, превышать число депутатов), выборы же должны были происходить на основе всеобщего избирательного права для мужчин и женщин, с возрастным цензом от 25 лет.

Важнейшая роль в будущем украинском государстве отдавалась ОУН, идеология которой становилась единственной, а деятельность всех иных партий запрещалась. Глава Государства одновременно являлся главой ОУН. Несмотря на корпоративизм и явно выраженный авторитаризм верховной власти, Конституцией предполагалась участие населения в местном самоуправлении.

Конституцией общественная ценность граждан определялась тем, какую пользу они приносят Украине: «социальная ценность граждан в Украинском государстве обуславливается их деятельностью и полезностью национальному сообществу»

Мероприятия в языковой сфере были также направлены на укрепление украинского языка: украинский язык признавался единственным государственным, а издательская деятельность на других языках должна была быть ограниченной и подчинённой надзору властей.

В земельном вопросе мельниковцы выдвигали лозунг: «Вся земля крестьянам на основе частной трудовой собственности». В отношении колхозов ОУН-М сразу выступила против. Их обещали ликвидировать. Однако, как и бандеровцы, мельниковцы выступали против немедленной ликвидации колхозов и неконтролируемого расхищения крестьянами колхозной собственности, предполагая некий переходный период, во время которого крестьяне продолжали бы выполнять свои обязанности. Применительно к промышленности мельниковцы выступали за «государственный хозяйственный план, делающий невозможным анархию капиталистического производства» и «профессионально-производственную организацию всех слоев („верств“) украинского народа» (то есть профсоюзы по типу фашистских).

См. также

• Украинский национализм
• Национальная политика ОУН

Литература

• Алексей Баканов «Ни кацапа, ни жида, ни ляха». Национальный вопрос в идеологии Организации украинских националистов, 1929–1945 гг.
• Життя і діяльність Степана Бандери: документи й матеріали / Редактор і упорядник Микола Посівнич. — Тернопіль: Астон, 2008. — 448 с. — ISBN 978-966-308-253-0. (укр.); в том числе:
  • Климишин Микола. Спомини про провідника ОУН Степана Бандеру (з книги «В поході до волі». — Торонто, 1975. — Т. 1) // см. выше. — 2008. — С. 67−115.
  • Посівнич Микола. Молодість Степана Бандери // см. выше. — 2008. — С. 9−39.
• Касьянов Г. В. До питання про ідеологію Організації українських націоналістів (ОУН). Аналітичний огляд. — К., 2003. — ISBN 966-02-3045-1. (укр.)
• Зайцев А. Украинский интегральный национализм в поисках «особого пути» (1920—1930-е годы). Новое литературное обозрение. 2011. № 108
• Rossoliński-Liebe, Grzegorz. Stepan Bandera: The Life and Afterlife of a Ukrainian Nationalist. Fascism, Genocide, and Cult.. — Stuttgart: ibidem-Verlag, 2014. — 654 с. — ISBN 978-3-8382-0686-8. (англ.)
• Книш Зиновій. «РОЗБРАТ» : Спогади і матеріали до розколу в ОУН у 1940−1941 роках. — Торонто: «Срібна Сурма», 1960. Архивная копия от 30 октября 2013 на Wayback Machine (укр.)
• Дзьобак В. В. та ін. Організація українських націоналістів і Українська повстанська армія: Історичні нариси / Національна академія наук України; Інститут історії України / Відп. ред. Кульчицький С. В.. — К.: Наукова думка, 2005. — 496 с. — ISBN 966-00-0440-0. (укр.) — Итоговая публикация наработок рабочей группы историков, созданной при правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН и УПА.

• Мірчук П. Нарис історії Організації Українських Націоналістів. Перший том: 1920−1939.. — Мюнхен – Лондон – Нью-Йорк: Українське видавництво, 1968. Архивная копия от 14 февраля 2008 на Wayback Machine[1] (укр.)

Статьи

• Федоровский Ю. Р. Борьба с деятельностью ОУН накануне Великой Отечественной войны // Украинский национализм и Донбасс. Историческая ретроспектива. — 2010.
• Ще про націоналізм і релігію. З приводу рецензії Сергія Квіта - Український визвольний рух. – Львів: Інститут українознавства ім. І.Крип’якевича НАН України, Центр досліджень визвольного руху, 2012. – Збірник 17.
• ОУН і авторитарно-націоналістичні рухи міжвоєнної Європи. Український історичний журнал. – 2012. – Вип. 1, (№502). – 240 с.
• Фашизм і український націоналізм (1920-30-ті рр.). Опубліковано в: «Ї»: незалежний культурологічний часопис. - Львів, 2000. - Число 16. - С. 86-104.
• Berkhoff K. C. and Carynnyk M. The Organization of Ukrainian Nationalists and Its Attitude toward Germans and Jews: Iaroslav Stets’ko’s 1941 Zhyttiepys // «Harvard Ukrainian Studies». — 1999. — Vol. 23. — nr. 3/4. — pp. 149−184.